Купание голышом - Страница 41

– Еще как, – сказал Ред Хаммернат. – Если это тот парень, о котором я думаю, он может волка напугать до поросячьего визга.

Ролвааг через силу усмехнулся:

– Вас не затруднит показать мне его личное дело?

– Личное дело? Ха! – гавкнул Хаммернат. – Разве что учетную карточку. Да с половиной этих ребят нам повезло, если они указали настоящие имена. С сезонными вечно так.

Детектив сочувственно кивнул:

– Я уверен, вы мне сообщите, если в ваших записях есть сведения о случаях насилия или психической нестабильности мистера О'Тула.

Хаммернат чихнул и зашарил в карманах в поисках носового платка.

– На таких фермах от психов мало пользы. Если кто окажется белой вороной, долго не протянет.

– Но вы наверняка нанимаете всех, – заметил Ролвааг.

– Вы сказали, он никого не тронул, верно? Любопытно, как же вы не поленились приехать сюда из Броварда? Парень что, «под следствием», как вы говорите?

Детектив не собирался рассказывать Реду Хаммернату правду – что он ищет зацепки в деле о возможном убийстве, что не нашел ничего лучше, как проследить за тупой гориллой, которая вроде бы присматривала за его главным подозреваемым, что ему в любом случае нужен был повод слинять из участка, пока Галло не бросил ему на колени папку с новым делом.

– Нет, хотя вы правы. Обычно хватает телефонного звонка, – сказал Ролвааг, – или даже факса. Но некоторые семейства в том районе, где видели мистера О’Тула… как бы это сказать? Были верными сторонниками нашего шерифа…

– То бишь давали серьезные бабки на его избирательные кампании, – перебил его Хаммернат, – и когда у них проблемы, шериф контролирует лично. Так?

– Рад, что вы поняли. – Ролвааг подчеркнуто скользнул взглядом по фотографиям на стене. – Я так и думал, что вы поймете.

Хаммернат глубокомысленно улыбнулся:

– Везде одна малина, верно? Ну, в политике.

Детектив улыбнулся в ответ:

– В общем, я должен убедиться, что этот тип, О'Тул, не какой-нибудь серийный убийца, который только и ждет, как бы наброситься на ничего не подозревающих республиканских домохозяек.

Хаммернат еще раз оглушительно чихнул и элегантно потер красный нос.

– Езжайте домой и скажите своему шерифу, чтоб не беспокоился об Эрле Эдварде Как-его-там. Он никому докучать не будет. Я за этим прослежу.

Ролвааг убрал блокнот и встал, собираясь откланяться. Он раздумывал, стоит ли упомянуть имя Чарльза Перроне и посмотреть, какова будет реакция Хаммерната, но передумал. Ред Хаммернат слишком проницателен – не признает, что связан с ученым, если таковая связь наличествует.

– Вы можете привлечь мистера О’Тула к суду, раз он использует вашу кредитку, – сказал детектив.

– Могу. А еще могу провести, так сказать, личное консультирование, – подмигнул Ред Хаммернат. – Он, конечно, большой и волосатый, но у меня есть парни еще больше и волосатее. Понимаете, о чем я?

Детектив не упоминал о поразительной шкуре О’Тула – значит, Хаммернат явно помнит парня куда лучше, чем хочет показать.

У дверей петушистый магнат хлопнул Ролваага по плечу и предложил взять домой корзину свежесобранного эскариоля. Ролвааг ответил, что листовая зелень вызывает у него несварение, но все равно поблагодарил.

На обратном пути к шоссе детектив свернул в сторону, чтобы не раздавить змейку, которая загорала на гравии. Пятнистая королевская змея размером с детское ожерелье, и детектив сразу заметил, что она сильно изуродована. Змея родилась одноглазой, а на эбеновом кончике носа был нарост размером с желудь. Ролвааг знал, что детеныш вряд ли долго протянет, но все равно выпустил его в близлежащий лесок.

«Не повезло бедняжке, – подумал он. – Вот ведь как судьба повернулась».

Ред Хаммернат вспоминал тот день, когда впервые встретил Чарльза Перроне. Лисбет впорхнула в кабинет со словами, что Хаммерната дожидается молодой человек насчет работы, очень настойчивый молодой человек, сказала она, не будет разговаривать ни с кем, кроме босса. Ред Хаммернат собрался было позвать охрану и вышвырнуть нахального юнца за дверь, но взглянул на резюме парня и решил, что черт с ним, дадим ему пять минут. Интересно, почему магистра морской биологии так привлекает работа на овощной ферме.

Вошел Чаз Перроне – в синем блейзере, коричневых брюках и клубном галстуке. Сдавил Редову руку, уселся напротив за стол и начал трепаться, как будто продавал таймшеры. Его наглость выводила Реда Хаммерната из себя, и он то и дело перебивал Перроне звучной отрыжкой, но вскоре в словах юнца забрезжил проблеск здравого смысла.

Перроне открыл папку, достал вырезку из свежего номера газеты, и Ред мрачно ее опознал. Заголовок гласил: «МЕСТНЫЙ ФЕРМЕР ВЫЗВАН В СУД ЗА ЗАГРЯЗНЕНИЕ БОЛОТ». В статье рассказывалось о сериях забора проб воды вниз по течению от ферм Реда Хаммерната. В взвеси было обнаружено 302 части фосфора на миллиард – примерно в тридцать раз больше предельно допустимой концентрации для стоков в Эверглейдс. «Фермы Хаммерната» сливали в воду Южной Флориды больше удобрений на галлон, чем крупнейшее скотоводческое ранчо штата и плантации сахарного тростника вместе взятые, – загрязнение столь вопиющее, что даже высокопоставленные дружки Реда в Вашингтоне не осмелились за него вступиться.

Чаз Перроне полагал, что органы государственного регулирования и новостные агентства и дальше будут преследовать Хаммерната, и потому великодушно предлагал свои услуги в качестве экологического консультанта. Когда Ред Хаммернат напомнил Перроне, что у того нет никакого опыта в водоочистке сельскохозяйственных стоков, Чаз ответил, что быстро учится. Он описал свой опыт защиты текущего нанимателя, известной косметической фирмы, от обвинений в том, что ее продукция содержит канцерогены и промышленные едкие вещества. Он с гордостью вспомнил случай, когда его свидетельские показания вызвали критические сомнения в показаниях истицы, чьи скулы загадочным образом расслоились после нанесения дизайнерских румян. Чаз утверждал, что корпорациям очень важно держать собственных экспертов, которые достоверно оспорят обвинения с научной точки зрения или хотя бы запутают дискуссию.